а что делать? часть поста сохранилась лишь скрином

Так вот, в магазине посетителей не оставалось, когда дверь была заперта на ключ - в этом можно быть уверенной. И кто же теперь притаился наверху. Симорен вышла из-за стола так тихо, как только могла и, с усилием приподняв стул, задвинула его за собой. Звук соприкосновения подошв ножек с деревянным полом был настолько тих, что в счет не шел, так что можно было простить себе секундную слабость аккуратного зануды. Девушка огляделась, попутно прикидывая план действий. Нет, она не рассчитывала обнаружить таинственного вора прямо здесь, слух подсказывал, что эпицентром всего является чердак. Однако идти туда с голыми руками слабо владеющая магией Симорен не собиралась. Что было в ее распоряжении? Алхимические фокусы? Вряд ли, и порой из-за этого становилось страшно в Рейнсоне, где чуть ли не каждый способен испепелить тебя щелчком пальца. Иногда испепеляли, и убийства при нынешнем уровне работы полиции не были редкостью. К счастью, до сих пор везло... Взгляд и, собственно, выбор остановился на одном из отцовских тяжелых сапогов, добытых честным трудом на шуточном рыцарском турнире. Ходить в этих стальных махинах было невозможно, и поэтому они уже лет пятнадцать украшали стену. Сняв один из трофеев, Симорен быстро протерла пыль подолом платья (она, только что принципиально задвинувшая стул!) и взвесила оружие в руке. Тяжелое и с непонятно куда сместившимся центром тяжести - это было все, что она смогла определить. Ну, хотя бы угрожающе выглядит. Вы наивно полагаете, что сапогом нельзя убить? Поздравляю: ваша жизнь скоро оборвется.
Симорен боялась, что попытка перемещаться тихо провалится, но страшного не произошло. Пусть медленнее, но ей удалось красться вверх по лестницу, мерно дыша и почти прижимаясь к стене, время от времени останавливаясь, чтобы еще раз морально подготовиться или поправить сапог на плече. Все испортил скрип одной из половиц, предательница ступенька не выдержала двойного Симоренского веса и подала голос. После инцидента решение пришло незамедлительно, и девушка сорвалась с места, преодолев оставшееся расстояние в несколько прыжков. Ее приход будет незабываемым, а если вор уже спугнулся, то тем лучше.
Впрочем, широко распахнутая дверь так и не хлопнула о стену. Старые зажимы лишь жалобно, но быстро всхлипнули и отступили, пропуская Карательницу с сапогом. О Ярна, наверное, я выгляжу довольно смешно. Симорен нахмурилась, придавая своему лицу откровенно недружелюбное выражение.
На полу сидела Симорен.
Тьфу ты! Симорен испуганно моргнула, прогоняя наваждение. Нет, эта особа пусть и страшно похожа, но не является копией. Волосы другого цвета, у одной - ярче, у другой - светлее, фигура очень разная, и лишь черты лица пугающе совпадают. Или и это тоже - наваждение?
Ф, - ах да, она и забыла, что надо выдохнуть. Девушка перекинула сапог отца с плеча на ладонь и угрожающе постучала. Правда, сделать это вышло лишь раза два. - Кто вы и что вы здесь делаете?
О, Мольеровы сиськи элла, прости меня за это хдддд бык тут не при чем, как пафосно. Как наигранно. Симорен еле заметно поморщилась. Но что еще говорят в таких случаях?

Отредактировано Симорен (14-04-2011 14:41:39)

Симорен смутилась. Ее мысли перестали шагать в соответствии с привычным мотивом и разбились на парочки, в одночасье превратившись в толпу неуправляемых зевак, глазеющих на происходящее. Центром внимания была вынужденная собеседница и неожиданная гостья в одном лице. Гостья скорее неприятная, конечно, и Симорен ни в коем случае не собиралась вести долгие переговоры и выяснять причины. Она, помимо всего, еще и устала за этот непривычно долгий день, а теперь заслуженного отдыха требовал не только мозг, но и руки. В них по-прежнему был зажат тяжелый сапог, а ведь разогнуть локти, чтобы облегчить себе жизнь, никак нельзя - этим выдастся слабость. Конечно же, она не была немощной девушкой, но оппонент всегда склонен к неверному истолкованию поступков. Опустил оружие - не можешь удержать его в руках - не представляешь собой угрозы.
Итак, если бы девушка попыталась конкретно сформулировать ее единственную цель на текущий момент, ей непременно оказалось бы выпроваживание той, что сейчас уверенно и нагловато смотрела на сапог. Не боялась? Симорен расслабила наконец мышцы лица (она подсознательно надеялась, что освободившаяся энергия перейдет в локти, и удерживать оружие на весу будет хоть капельку легче) и приготовилась к диалогу. Просто за секунду и приготовилась. Она не была особо вдумчивым философом или же дауном, которому требуется время на осмысление своих основных тезисов. Какие тезисы, простите меня? Очистить чердак от посторонних, вот и все.
В общем, - ей захотелось потереть лоб, а потом поставить сапог и быстро пройтись ладонями по лицу, разгорячив его, сделав красным и заставив глаза проснуться; а потом сбегать к бочке с водой и щедро плеснуть ею на сухую кожу, и немного попить, и потрясти головой, разбросав вокруг брызги, как во время дождя. Едва это слово было мысленно озвучено, захотелось и его, холодного-холодного летнего ливня, чтобы на улицах было светло, а ключи от дома лежали в кармане, а волосы пушистым облаком трепетали, готовясь к атаке.
Ой. Оказывается, гостья все еще была тут. Странные фантазии.
Давайте Вы отсюда уйдете? - вежливость. - Пожалуйста, я действительно устала, и лавка уже закрыта. Кстати, это моя книга, ее нельзя читать без разрешения.
О, неужто она действительно надеялась пробудить совесть? Чью-то совесть, м? Да неужели она еще у кого-то осталась? Но за книгу было обидно, обиднее даже, чем за собственно вторжение. Вот так бывает: живешь себе, уверенный в неприкосновенности собственного имущества, а потому иллюзии разбиваются точным ударом по хрупкому непрозрачному стеклу. Как будто не ты хозяин своей жизни, и любой посторонний человек может без спроса зайти поглазеть, посидеть на твоем чердаке, почитать твои книги, поспать в твоей постели, сместив тебя на пол... поработать на твоей работе, забрать твою зарплату, переспать с твоим мужчинок (пусть принц на белом коне еще не выбран), залезть в долги - а потом вежливо попрощаться, если изначально был воспитан, и уйти к другому, чьи существование и быт еще не изведаны вдоль и поперек.
Вот такой бабах, неожиданное открытие правды (даже стыдливое почему-то, словно обнаженные колени в общественном месте), смутил Симорен достаточно сильно, чтобы вечер был испорчен. Она и не подозревала, что является таким собственником, что так дорожит правом распоряжаться этой не особо дорогой сердцу книгой в то время, как внизу, да и в этой же комнате сотни других. И любую можно отложить в свой уголок и решительно не выставлять на продажу. Судьба ее книг, по идее, полностью в ее же руках. А тут незнакомка, которая выглядит, словно вторая хозяйка дома, да и похожа - будто сестры вдвоем ведут бизнес, ничего необычного, давайте писать картину маслом. Бред, бред, бред!
"Если ты утверждаешь, что Фрай для тебя значит не более, чем прочие книги в доме - а это так, то почему бы тебе не подарить ее?"
Ну серьезно. Этакая проверка на честность перед самой собой. Симорен совершенно не хотелось этого делать, но внутренний голосок подстрекал ее: давай, давай. Девушка чуть было не добавила к уже сказанному вслух предложение подарить книгу взамен на уход незнакомки, но тут пробудилось чувство справедливости. У нее, в конце концов, есть определенные права! Почему и с какой стати она должны предлагать этой девушке хоть что-то за то, чтобы та покинула владения Симорен? По умолчанию незнакомка должна извиниться и скромно уйти сразу же. Правда, по хитрющим глазам этого не скажешь, но, тем не менее, не книгу же предлагать, книгу, за которую можно получить деньги (ну да, Фрай не был популярен в Рейнсоне, как не была популярна литература в принципе, но не суть)? Вероятнее всего, это будут просто непродолжительные переговоры, может, продолжительные, а на крайний случай есть сапог - который, кстати, не позволял забыть о себе ни на минуту.
Симорен очень не хотелось вновь обращать к нему свои мысли и искать решения проблемы. Главное, что руки пока держать, и, если особо не задумываться об усталости мышц и медленно накатывающих волнах молочной кислоты, белой, вязкой, ленивой (так казалось), об острых, невыносимых покалываниях, которые вызывали соприкосновения волн с поверхностью мышц, то... Но момент упущен: коварная кислота представилась очень отчетливо. Симорен почувствовала, как вспотели подмышки, но лоб еще не успел, а значит, что внешне усталость незаметна. Пока что незаметна. Беззвучных вздох вырвался из ее грудей, и девушка вновь обратила взор к своей псевдокопии. Посмотрим, посмотрим, как будет развиваться ситуация.

Отредактировано Симорен (29-05-2011 21:26:58)

Симорен улыбнулась: хотела насмешливо, а вышло дружелюбно, и эту нелогичную сейчас улыбку было благоразумно убрать поскорее, как она и поступила. Интонации незнакомки напоминали жалкие попытки гипнотизера внушить жертве, что "вы устали, опустите сапог, ваши веки тяжелеют, вас клонит в сон". Ну да, обычно в это время суток появлялись первые признаки тяжести в веках и мышцы лица напрягались, заставляя зевать. Симорен редко ложилась поздно, обычно это было время между десятью и одиннадцатью вечера - уж такой отпечаток накладывает одиночество и отсутствие личной жизни, когда ночи приносят успокоение, а не страстное возбуждение. Как бы то ни было, события последних пятнадцати минут заставили глаза раскрыться пошире... но сапог и вправду очень, очень хотелось опустить.
"Коварная, стоит мне так поступить, и я не буду представлять более угрозы"
Обиднее всего было, что незваная гостья заметила усталость девушки. Ведь лицо вроде было каменным, а даже если не было, руки особо не дрожали. Жители Рейнсона редко отличались проницательностью. О себе Симорен утверждать не могла, родители не комментировали ее способность разбираться в людях - может, как раз потому, что сами этого не умели. Воспоминания о детстве заставили слегка вздрогнуть.
Все, пора собраться с силами и переходить к действиям. "Ты мужик или тряпка", - поинтересовалась она сама у себя и, выбрав все же первый вариант, еще крепче сжала в руках оружие. Нет, атаковать рыжую собеседницу девушка пока не собиралась и искренне надеялась, что этого удастся избежать... но вести себя враждебно мы ведь умеем, правда?
- Ну уж нет, - все семь причудливых ноток отказа, от До до Си, от упрямства до обиды, слышались в ее словах. Симорен понравилось, и она продолжала в тех же интонациях, так старательно пытаясь оставить их прежними, что голос даже задрожал. - Мой сапог - моя броня ("какая броня? оружие! дурында..."), сейчас я ("сяду на коня и вас поколочу"), - пришлось прерваться, чтобы сказать проснувшемуся внутреннему голосу жестокое "цыц", - Короче, уходите по хорошему, или мне придется применить этого красавчика по назначению. Вернее, не обуть, а побить кое-чью рыжую голову. Не мою, - предупредила она сразу, попутно жалея о том, что столько пришлось пояснять. Кто же виноват, что сапоги, как правило, не предназначены для битья неугодных гостей, а на одно чердаке собрались сразу две рыжие особы?..
Тем временем негодница чуть было не заснула. Бред чисто вымытой кобылы, иначе и не скажешь (или окобыленной чистой воды?..). Но все же подергалась, поморгала и наконец уставилась на девушку, словно раздумывая. Это был легкий и не слишком умный взгляд, так что Симорен невольно усомнилась в адекватности собеседницы и в наличии в черепной коробочке должной массы серого вещества. Или думают все-таки белым?
Симорен представилась батальная сцена с этой красоткой. Сможет ли она должным образом орудовать сапогом, элегантно - да и не элегантность тут главная, а смертоносность - размахивая им в воздухе, как ятаганом? Мысленно заместить его иным оружием не очень-то получалось. Взять, допустим, ту же шпагу. Гарды нет, острия не наблюдается? Если предположить, что нос сапога достаточно опасен для жизни противника, то сам рыцарский атрибут придется держать как-то боком, что не может не причинить неудобства. Меч? Увы, у сапога ни одной острой стороны. Симорен с сожалением вздохнула. Если дело дойдет до атаки, придется импровизировать, да и кто знает, как оно выйдет? Будет крайне неприятно, если гостья станет использовать книгу Фрая в качестве щита: ну как против своего, родного пойдешь?..
Она была, впрочем, готова к этому. Если слова не подействуют, придется с радостными и боевыми воплями бросаться вперед, визжать от восторга или страха, а потом подключать мозг и сосредоточенно наносить пинки сапогом и ногами, выгоняя, выгоняя подальше! А потом запереть дверь, сесть за грубый деревянный стол и напиться. И уснуть. И завтра открыть лавку и шататься весь день в странном состоянии.

Мягкий и обволакивающий голос, столь же мягкое и ненавязчивое "тадаа-ам". Симорен выслушала предложение сдаться без особых эмоций и в принципе осознавая всю нелепость этих слов. Гипноз был обречен на провал с самого начала, примерно так десятилетние мальчишки балуются у себя во дворе, впервые услышав о загадочной технике от старого усатого дядьки. Нет, не конкретного - просто старого и усатого. Такое и с Симорен и произошло в свое время, но с кучей незначительных поправок: ей было одиннадцать, дядька оказался свежевыбритым отцом, делала она это на любимом и много раз упоминавшемся нудисте-чердаке, она была девочкой и - ключевой момент! - совершенно одна. А это значит, что гипнотизировать пришлось саму себя. В принципе, у нее это вышло в разы лучше, чем у сверстников, которые просто ржали и падали оземь от хохота при каждой фразе. Гипноз подействовал, но в том-то и проблема. Вдумайтесь "мои веки тяжелеют, меня клонит в сон, мои руки теплые и тяжелые, мои ноги..." Уже на ногах девчушка благополучно отрубилась и была разбужена испуганными родителями. Это был полный провал, и гипноз отошел в угол к забытым увлечениям, долго еще стоя коленями на горохе.
Так вот, этой шутке - а как же иначе? - даже внимания можно было не уделять. Но Симорен уделила, просто чтобы потешить себя мыслями о собственном величии, мол, какая же она умница, что так ловко раскусила злобного и коварного гипнотизера, который теперь совершал странные телодвижения. О, конечно же, это его хитрость! Но она не поддастся, она будет сильной и умной.
Коварный гипнотизер решил не сдаваться и продолжил попытки, на этот раз это выразилось в повторении магического "тада-а-ам". Что же, в этом есть какой-то смысл: если долго и монотонно повторять сей набор литер, жертва ничего не заподозрит и убаюкается. Нет, Симорен будет во всеоружии- в прямом смысле этого слова.
Второму "тадам" не суждено было не только дать начало новой гипнотической трели, но и закончиться в принципе. Как раз, когда плавно и мелодично был произнесен первый слог, Симорен решительно прыгнула вперед, несколькими рывками преодолев значительное расстояние, попутно замахиваясь сапогом и обрушила его... увы, не на голову. Обрушила на несчастный пол, который так громко взвыл от ужаса, что все вокруг затряслось (ну конечно же, все затряслось из-за пола-истерика-нудиста, а не из-за удара, как вы могли подумать!), и гостья присоединилась мгновенно, как-то резко заорав, вскочив и пробежав около метра вперед. Удивительно еще, как удалось в два счета преодолеть такое расстояние, не в два даже, а в один, то есть в доли секунды.
Какое-то время была логичная пауза, когда все действующие лица смешно застывают и с ужасом осматривают сцену - не попал ли сапог по суфлеру, не описался ли от страха этот же суфлер, не промокло ли от этого оборудование, будет ли обеспечиваемый этим оборудованием звук выстрела в необходимый момент. Увы, все же цепочка прервалась, что-то пошло не так, и звук выстрела  бабахнул прямо сейчас, что и заставило вновь прийти в движение. Помахивая сапогом, который на самом деле оказался вовсе и не тяжелым, а самым удобным оружием на свете (она уже и забыла, как жестоко промахнулась, целясь в голову; но оно ведь и к лучшему: становиться случайным убийцей неприятно, а преднамеренным... всю жизнь потом бы жалела), девушка стала обходить свое псевдоотражение и заняла в итоге довольно выгодную позицию: незнакомка оказалась строго между ней и дверью, а за дверью лестница... Не особо хитрый план созрел в голове моментально. Идеальный выход из любой потасовки - дать пинка под зад! Гостья сделает пару шагов вперед, потом еще пару, потом еще пару, а там и ступенечки. Симорен будет бежать следом и погонять ее сапогом, ведь на первом этаже очень важно верно задать траекторию полета, чтобы нарушительница спокойствия вовремя свернула, не разбила ни одного горшка с цветами (а не то, ей-Ярне, и впрямь придется размозжить кому-то голову) и так же чисто, как все было до этого, покинула книжный магазин. Дверь, правда, открывалась внутри, но внизу уже можно соориентироваться по обстоятельствам. Например, забежать вперед, открыть дверь, молниеносно вернуться. Обыкновенно организм Симорен такой роскоши и скорости ей не позволял, дабы не баловать девчушку, да и по моральным соображениям (научился быстро бегать - станет красть). Право слово, ох уж эти огранизмы! Разбогатеть нормально не дают, кроме того, не в Рейнсоне же о честности думать. Обыкновенно не позволял, но ведь как-то получилось прыжком одолеть три метра за раз. "Все будет хорошо", - подумала девушка, чтобы себя приободрить. Нельзя сказать, что ей капитально везло сегодня, но без этих слов стало бы слишком тоскливо.
Дать пинка под зад - идеальный выход из любой потасовки. Симорен дала неудавшейся гипнотизерше смачный пинок под зад.
"А все уже хорошо", - еле сдерживая смех, подумала про себя хозяйка лавки, наблюдая, как несчастная жертва следует вперед согласно задуманному несколько ранее плану. Надо было сказать что-то эффектное вслух.
- Атата.
"Слава Ярне, не "бебебе"! Слава, слава тебе, милая Ярна, что мой мозг еще хоть немного работает."
Симорен перехватила сапог поудобнее.

Отредактировано Симорен (01-07-2011 12:50:34)

Симорен продолжала воспринимать мир слегка отрешенно, как оно часто бывает по сне, но привычные ощущения мгновенно вернулись, когда ухо обожгла острая боль. Пришлось сфокусировать взгляд и снова оценить обстановку: лестница, второй сапог перекочевал в руки опасной соперницы, и от дуэли не отвертеться.
Какой бы заурядной ни была семья, где она выросла, сколь долго ни пропитывалась она нечистым духом Рейнсона, были две вещи, что свято чтились: книги и законы боя. Все это было легко объяснимо. Книги, например, приносили деньги; и, не будь они столь же священными, как коровы в неких далеких землях, кто знает, оставалась ли бы судьба столь милостивой. Сражения, в частности, рыцарские, были любимым хобби отца - обыкновенно столь же приоритетна у мужчин рыбалка, и даже эти самые сапоги, разошедшиеся по рукам, являли собой прямое тому доказательство. Отец любил бои и знал не понаслышке о чести и строгих инструкциях. "Дуэль!" - стоило этому слову вспыхнуть в голове Симорен, как в памяти ожили рассказы родителя о доблестных мужах, обороняющих даму. Описывалось это умело и нескучно, а потрескивающий рядом каминный огонь лишь придавал историям шарма. Сейчас спасать принцесс не предстояло, но право быть единственным жителем и владельцем магазина стоило гораздо больше, чем доблесть какой угодно особы голубых кровей. Так рассуждала Симорен, как выяснилось, конкретная собственница.
Погодите, - пробормотала девушка, осторожно протискиваясь между перилами и жестокой соперницей и поспешно спускаясь по лестнице. Нет, она не думала позорно бежать, хлопая дверьми, и искать стражу. Хоть такое поведение и было бы оптимальным, но почему-то даже не пришло в голову, занятую теперь лишь дуэлью. Симорен пробежалась до письменного стола, спиной чувствуя взор внимательно следящих за ней глаз, и стала быстро рыться в выдвижном ящике. На стол были отправлены ножницы, нитки, недовязанные лет десять носки, пока наконец на нашлась пара маминых перчаток. Держать в руках белую кожу было приятно: может, это были лишь воспоминания, насмешливо воспроизведенные сознанием, но ощущался волнующий запах костра, пыли и мамы. Дымка ностальгии проплыла в воздухе, но была жестоко отогнана. Симорен подхватила обе перчатки и широким шагом вернулась в противнице, не забыв забрать со стола положенный туда сапог. Незнакомка смотрела на нее такими круглыми глазищами, что наконец пришло ощущение драйва: да, детка, все не совсем предсказуемо. Сосредоточенность была приятно разбавлена смешинкой, а, как говорят в Рейнсоне, кто не смеется, тот не ездит на шакхаррах (иногда народная мудрость заменяла шакхарров лосями, но смысл поговорки оставался тем же).
Интересно, знает ли эта самозванка хоть что-нибудь о дуэлях? Симорен, терзаемая сомнениями, отделила одну перчатку от другой и распрямила, выигрывала лишние несколько секунд на традиционное "подумать". Но решение, само собой, было принято в самом начале, и перчатка все же упала элегантно на ступеньку, подпрыгнула от ужаса, свалилась на другую и утихла под гордое сообщение дочери своей хозяйки - мол, так-то и так-то, я вызываю Вас на дуэль. Оставшийся без пары лоскуток белой кожи был прихвачен на случай тупости собеседницы: например, до нее ничего не дойдет, или она заберет перчатку себе в карман - и тогда была бы вторая попытка вызвать ее на бой.
Перчатка брошена! Пути назад нет. Вдохновленная этой мыслью, девушка поудобнее перехватила сапог. Мало того, что это будет ее первая дуэль, так еще и с применением не самого стандартного оружия. Само собой, уроки элементарного фехтования ей преподали, но, если вы даже не становились в стойку более десяти лет, то эту страницу вашей биографии можно спокойно вырывать - увы. Вырывать, и, даже не порвав торжественно на мелкие клочки, выбрасывать куда подальше. Ладно, остается надеяться на животный инстинкт. Симорен представила, как два рыжых пятнышка орут, размахивают сапогами и кидаются друг на друга, и ей стало дурно. Перчатка брошена. Пути назад нет.
Симорен отогнала малоприятные мысли и ободряюще улыбнулась себе, представив это презабавное зрелище. Сапог гудел: он был готов к атаке.

Отредактировано Симорен (26-07-2011 10:37:43)

В первые секунды Симорен это даже удивило и, признаться, оскорбило. Ей-то отец давно втолковал, что порядочный человек перед дуэлью не спросит имени соперника и, что самое главное, не сообщит своего. Причины этого просты, как простейшая из пробок: убив незнакомца, ты не несешь за него ответственности. Хоронить ли, искать ли родственников - твое лишь дело, и многие предпочитают забыть даже о чести в данном вопросе. Все же анонимность на дуэли дарит возможность остаться безнаказанным, что самое главное. Голова твоя не полетит за метры от тела, отсеченная бездушным палачом, не приблизишься ты к виселице на опасное расстояние, и даже тюрьма останется далекой. Таковы законы этого мира! Убийство “никого” не считается убийством.
     Очевидно, что свое имя в тайне хранить не хочется (уж если быть убитым, то и отомщенным), но вот узнавать чужое не хочется еще больше. Поэтому отчаянные молодцы молчат, как рыбы, зная, что, если брякнут первыми, то крайне нежелательный ответ непременно последует. Обидно сражаться со знакомыми, тут уж не отвертишься. Но вот выходящее за всякие рамки поведение неизвестных - явление весьма распространенное, и “безопасные” дуэли в Рейнсоне не так уж и редки.
      Лекция, прочитанная отцом еще в самом начале так называемых дуэльных вечеров, вспоминалась легко. Теперь было ясно, почему такой акцент был сделан на этом. Почему каждый раз, прежде чем дать ей в руки деревянную рапиру, папа не своим, писклявым каким-то голосом спрашивал: “Позвольте узнать Ваше имя, миледи”. Маленькая Симорен хихикала и упрямо молчала, а теперь она молчала сознательно.
      Соперница, разумеется, таких тонкостей не знала, как не знала их, увы, большая половина горожан. Симорен не могла не испытывать признательность к отцу, преподавшему ей такой полезный урок. И какое везение, что встреча их не началась словами “Привет, я Даздраперма, а ты?” Симорен вдруг лучезарно улыбнулась, не в силах удержать мышцы лица в позиции равнодушия. Определенно, имя Даздраперма пошло бы противнице.
      Теперь расстало время все объяснить. Симорен старалась быть краткой:
     - Перед дуэлью не принято сообщать оппоненту свое имя, и, прошу тебя, не делай этого. Тогда совесть победителя останется чиста.
     Она ловко обошла слово “убийца”, но взгляд невольно сбился на покоящийся в руках сапог. Неужели этот миролюбивый предмет, все время висевший на стене и молча радовавшийся жизни, может лишить человека оной? Случайно убить эту странную рыжую девушку, имеющую все замашки озорного домового, или же… Симорен представила, как хладнокровный близнец ее стального друга резкими ударами разрывает ее собственные мягкие ткани до крови… Он может.
     Закружилась голова, но девушка даже не пошатнулась. Никаких тревожных симптомов вроде тошноты, помутнения в глазах или панического страха. Она уж точно не слабачка. Ну и что, что коленки внутренне содрогаются, никак не решаясь даже нормально задрожать? Ну и что, что сапог не привычная рапира, а потому все былые приемы полетели в Бездну вместе со вколоченными в нее знаниями? Ну и что, что никакого плана действий нет и не предвидится, а будущая дуэль с большой на то вероятностью превратится в потасовку с последующим скатыванием рыжего клубка по лестнице?
     Дуэлей, где соперники сначала двигаются, словно танцуя, привыкают друг другу, а потом один из них не выдерживает и бросается в атаку - и резко! резко ритм, и все началось, звон шпаг, тяжелое дыхание, взгляд исподлобья, затяжное молчание, полная концентрация с редкими перерывами, вновь напоминающими танец, - это было знакомо со слов отца и не так пугала. Но уличные драки Симорен всегда обходила стороной и, как ни странно, никогда еще не становилась их участницей. У многих детей такой опыт был, у нее - нет.
Да ладно уж, что зря терзать сениямимнениями. Нервно кусать губы, беспокоясь о будущем, ближайшем и далеком, оглядываться в прошлое, отчего стекленеет взгляд… Да, все это делать можно, но вот настоящее тогда останется в тени. А происходящее беспрекословно требовало ее внимания. Без нее, без Симорен, ничего не сдвинется с мертвой точки. А еще, кстати, можно убежать и не драться, пока что не поздно.
     Но она не убежала, дyрашка.

Отредактировано Симорен (09-10-2011 22:41:48)

Противница оказалась весьма раздражена репликой Симорен и резко стала везти себя вызывающе. Подумаешь, какие мы нежные! Внутри владелицы магазина пробудилась ответная реакция, что-то вроде медленно текущей, но неуклонно подступающей все ближе к горлу волны гнева. Хорошо хоть, что к горлу! Сказать что-нибудь злое все же лучше, чем с диким ревом наброситься на свою жертву… отнюдь не беззащитную, кстати. И весьма агрессивную: незнакомка, окончательно обнажив зубки и закрыв все врата к перемирию, разорвала сапогом подол симоренского платья.
     Сей предмет одежды никогда не был горячо любим, но все же всегда оправдывал свое приобретение, да к тому же был одним из немногих действительно теплых платьев в гардеробе. Даже если бы и нет, что от этого изменилось бы? Даже если б было абсолютно плевать на судьбу всех материальностей мира, куда прикажете подевать элементарную гордость?
     С весьма странным выражением лица она постояла, проверяя, не потек ли быстрее ручей гнева. Нет, злость была лишь на сознательном уровне, но не в качестве животного инстинкта. Тем лучше, господа! Включайте свои софиты, если Симорен сохраняет здравое мышление, будет интересно. Потом вспомнила, что сия рыжая нахальная особа еще не дала согласие держать свое имя в тайне, и уж тогда заволновалась. Чистить зубы правильно, но еще правильнее прислушиваться к тому, что нашептывают предыдущие поколения. Это не глупые предрассудки, не пережитки прошлого, а их попытки вразумить молодежь. Не зря же до этого додумались, в самом деле. Та же чистка зубов относится к этому ряду правил, втолкованных нам в бессознательном детстве.
     Симорен, впрочем, не позволила этим мыслям развиться во внутренний монолог: обстоятельства не те. Надо ответить.
     - Нет, не удивим, - сказала, как отрезала. - Не хочу в случае чего отвечать за твою смерть, и, если ты вздумаешь сказать свое имя, - девушка сама не заметила, как перешла на “ты”, - я откажусь от дуэли. Поверь, позвать стражу вовсе не сложно, особенно в такое время суток.
     Ни для кого не секрет, что, когда солнце скрывается за крышами домов, стражники, бренча доспехами, отправляются в патрули. Конечно, они прочесывают улицы Рейнсона и днем, но с гораздо меньшей интесивностью. Справедливости ради стоит добавить, что уже к полуночи, или, если повезет, чуть позже, эти доблестные защитники покоя граждан начинают отчаянно зевать… Зевать, прикладываться к бутылке, все чаще присаживаться на скамейки или вовсе втихоря сбегать домой - спаааать, скорее спааать! Можно с женой. Но в это время, то есть между девятью и десятью вечера, патрули без устали гуляют по городу, наворачивая круги и нередко проходя по улице, где стоит ее книжная лавка. Почему-то. Но от этого “почему-то” Симорен всегда было спокойнее, кроме того года, как она осталась одна, и все время боялась, как бы солдаты не пожелали навещать ее по вечерам - к счастью, оказалась недостаточно привлекательна.
    - Извините, - слегка раскаялась она в фамильярности. Неуверенно взглянула на сапог, развеяла сомнения, словно отмахнувшись от назойливых насекомых. Руки в это время застыли в предвкушении, ожидая, когда им дадут команду атаковать. Честное слово, как будто сама Симорен и ее тело - абсолютно разные созданья! По крайней мере, характеры у них почти противоположные. Тело всегда не прочь вляпаться в какую-нибудь передрягу.
     А потом оно началось. То самое тело, что своенравно и капризно требовало шалостей, теперь показало себя в истинной красе. Оно, как оказалось, помнило все, и даже первый выпад сапогом, сапогом (!) прошел легко, как будто рука сжимала всю ту же остро пахнущую костром (именно поэтому Симорен горячо ее любила) рапиру. Сапог был тяжел, но сейчас словно лишился веса, двигался по инерции, и девушка могла удержать его лишь в одной ладони.
     Она не смогла отказать себе в безобидной мести и, в свою очередь, сделала средней длины - чтобы не смущал противоположный пол - разрез в платье соперницы. Кто бы мог подумать, что конец сапога настолько хорошо заточен? Как? Когда? Неужели отцом? Эта мысль заставила остановиться, отложив ненадолго второй, гораздо более опасный выпад. Симорен пришлось приложить усилия, чтобы сконцентрироваться вновь. Ей захотелось посмотреть на стиль боя рыжей незнакомки, и она отступила на шаг, держа опасный сапог наготове.

Отредактировано Симорен (16-10-2011 17:28:29)

Остановите время и спросите ее - ты где, где ты, женщина? А ответа не будет, потому что и женщины уже нет. И дело не в импровизированном путешествии далеко в прошлое, а в передаче поводьев более животной части этого организма, венчающегося пышной гривой соломенно-рыжих волос. Еще минуту назад Симорен радовалась, что не вышла из себя, что сохраняет способность беспристрастно и холодно мыслить, и вдруг ее “я” ускользнуло совершенно незаметно. Махнуло на прощанье вельветовой шляпой и скрылось в тени, этим непрошенным актом спасая жизнь несчастной подопечной. Потому что подопечная иногда слишком много думала, особенно много и долго, когда надо было действовать.
      Три, два, один, ноль, боль, боль, боль боль! Мольеровы экскременты! Симорен то ли сдавленно вскрикнула, то ли ухнула, то ли простонала - или все это было лишь мысленно? Надо абстрагироваться, но сначала еще и осознать эту необходимость, а как осознать? Согнувшись и сосредоточившись лишь на том, чтобы изгнать адские ощущения вовне (пусть вернутся потом, пусть, но только не сейчас, пожалуйста!), девушка обозревала собственные колени, пыльный пол и руку, безвольно сжимающую сапог.
      Здравствуй, металлический зверь, защитник мой, мое оружие.
Именно он и придал сил. Это не было что-то свыше, как писали в немногочисленных идиотских романах, кои Симорен прочла в детстве; решимость изошла из самого сапога как данности. Вот есть он, такой трепещущий, такой одушевленный, и такой кровожадный, а вон... Симорен подняла голову и увидела внимательную и напряженную Васирраллу. Вон противник, к которому нет лютой ненависти, а лишь желание больше никогда его не видеть. Вопрос можно было решить иначе, раньше, ага. Теперь единственный оставшийся выход - победа. Сапог это прекрасно понимал, а через него поняла и девушка.
      Она встала, и животное внутри с довольным причмокиванием отметило, что боль перегорела. Мольбы, должно быть, подействовали. Васирралла (как ей не идет) занесла руку с оружием, едва противница более не выглядела готовой сдаться. А ведь до удара еще секунда, до удара рокового, не иначе, точно, смертельного! Рыжая гостья будет в ужасе смотреть на мертвое тело, прижимать ко рту руки, извиняться неведомо перед кем, а потом сбежит во тьму наступившей ночи, скрывшись в ней от правосудия...
      Животное с раздражением изгнало из сознания остатки Симорен и отскочило в сторону, лишив себя потенциала обернуться трупом в ближайшие несколько мгновений. А потом оно атаковало, причем манера атаки не понравилась ему самому, уж слишком человечьей она была. Не метания раненого зверя, а автоматическое воспроизведение засевших в памяти движений. Существо мотнуло кудрявой головой в попытке отречься от гладкости перемещений, но эту битву ему было не выиграть. Удар - не попало, удар со стороны противника - пусто, ботман. Ботман? Нет, пожалуйста, только не фехтование!
      Следующим выпадом оно хотя бы попало по цели, а звук болезненного соприкосновения приглушил вопль вороны со стороны улицы, на который, плавда, было совершенно наплевать.