Серая мразь тащила куда-то вниз. Отбиваться от неё было довольно трудно. А точнее – невозможно. Это было даже не существо, не вещество, нечто иное. Просто нечто. Неудержимый, тяжелый, непроглядный туман, обвивавший тебя, забирался в сознание и что-то отчаянно и упорно искал, ворошил, переворачивал кверху дном мысли, пытался подчинить, убивая личность. Девушку вертело изо всех сил, - а может и не вертело, и это был всего лишь морок, навеянный туманом, - бросало, ломало кости, ослабляло. Она висела в воздухе, в самой воронке, в самом эпицентре огненного смерча, окруженная странной тварью почти со всех сторон, словно капсулой. Хотя нет, не было никакого огня, но воздух жёг кожу, и казалось, тело сейчас обуглиться, как сухая деревяшка.
Эффира, только очнувшаяся от очередного, двухминутного обморока, непослушной уставшей головой оглянулась по сторонам. В глаза ей сразу бросилась оскаленная морда неизвестного животного, чудовища, повисшая где-то над головой. Морда плавно начала перетекать в что-то не менее гадкое, с такой же злобной физиономией. Ещё через мгновение иллюзия переменилась на отдаленно напоминающее лицо человека. Вот только звериность осталась, остался тот оскал и те полупрозрачные, горящие гневом глаза, больше похожие на провалы, на темные дыры.
Девушка автоматически потянулась к ножам, прикреплённых к ногам на двух темных кожаных ремешках чуть ниже колена. Почувствовав их холодные, обжигающие лезвия, сначало пришло спокойствие, даже равнодушие ко всему происходящему, отрезвел мозг, освободились от путов мысли, затем подоспело и удивление, так как Эф была полностью уверена, что появилась во сне безоружная, если не полностью нагая. Действуй быстро. Мысль, отчётливая, громкая, как приказ отца, пронзила мозг, словно шаровая молния. Эффира немного замешкалась, прикрыла глаза, и вспомнив одну занятную вещь, сильнее сжала ножи. Ну, не подведите... Отведя руки сантиметров на тридцать от палок, каким-то необычным образом названым ногами, девушка сильнее зажмурила глаза, и замахнувшись, что есть силы ударила лезвиями по коленам. Ножи легко вошли в кожу. Хрустнули раздробленные опорные кости. Липкая теплая жидкость заструилась из ран и покапала в пустоту. Сознание окрасилось в багровый цвет, сердце и легкие перестали работать. И всё потухло.

Увидеть, понять, почувствовать бесконечность можно лишь выйдя за границу реального и параллельному ему миру. Эф была там, за границей реального, за гранью возможного. Во сне, но была. Девушку начали мучить сны не так давно. Не больше года. Но за это время они так надоели. Столькому обучили. Терпеть, выдерживать боль, унижение, дышать без легких, жить без сердца, чувствовать без души. «Трудно? Можешь умереть. Прямо тут. Не стесняйся. Но помни, - умрёшь тут, не проснёшься и там.»
Звук наждачной бумаги по стеклу и шипение змеи сливались в едино и получалось это. Не существовало никаких слов, не существовало голоса, существовали лишь мысли и чувства, которые хозяин «загранья» изредка снисходительно открывал, показывая, что он всё таки есть и надеяться на спокойный сон бесполезно.
Эффира потеряла время, лежа на кровати, одеяло которой валялось где-то на холодном полу, покрытого шкурами, и пялясь в потолок, восстанавливая дыхание и сердцебиение. Это уже не просто сон, это заскок! – твердил внутренний голос, - Пора лечиться.
- В чём-то ты прав...
Охрипший голос казался не своим, а каким-то пропитым и больным, будто из запоя Эф не возвращалась больше месяца.
Появилось желание засмеяться. Не над чем-то, не над собой, - а может над собой? – истерично, на весь дом. Ком смеха в горле подступал. Ну уж нет! С меня хватит! Пошли бы вы все куда подальше!
Рывком поднявшись, девушка перетащила онемевшие ноги к краю, поморщилась, с болью пошевелила пальцами на ступнях, встала... и рухнула на пол из-за подкосившихся ног.
Посыпалась ненормативная лексика.
Девушка, осмотрев ноги, обречённо вздохнула, - в тех местах, куда во сне она вонзала своих боевых друзей, - сияли налитые кровью фиолетовые синяки. Нет, ну это просто отлично! Мало того, что мне портят психику, так ещё и тело! Феерично! Вот хоть неделями не спи!
Возмущённая до предела, девушка кое-как доползла до спасительной стенки, и опираясь на неё же, поплелась в ванную.

Первым, чем встретила девушку улица, был ледяной ветер. Он ударил без силы, будто врезался случайно, но девушка с удовольствием подставила сонное лицо, чувствуя, как становиться сильнее, просыпается тело.
Чёрное ночное небо, покрытое уже почти исчезнувшими звёздами. Высокие горы с снежными вершинами, закрывающие горизонт, покрывающиеся солнечным светом. Рассвет. Мощеные улицы необычно пусты. Но скоро они полностью утопнут в гуле людских и прочих звуков. Сейчас город казался полностью вымершем. Крестьяне, зависимые от других люди тщетно пытались хоть раз в своей жалкой жизни выспаться, а так называемым верхушкам общества было абсолютно не за чем вставать в такую рань.
Эффира бесшумно шла между стоящими в серых редких островках снега домами. Она с необычной грустью смотрела на темные провалы окон, в которых уже зажигались первые огоньки. Такие же усталые, как и их хозяева.

До моста, перекинутого через реку, Эф дошла быстро, хоть и плелась, как черепаха. Оставалось последнее бревно, из числа которых состоял мост, когда Эффира оглянулась на город и случайно поймала своё отражение в зеркально чистой глади реки, пока ещё не до конца очищенной от тумана. Оттуда на неё смотрела милая молодая девушка. Её длинные тёмно-русые волосы свисали вниз густыми волнистыми прядями. Даже сквозь сумерки в воде различался изумрудных блеск глаз, в которых была искренность и в какой-то степени даже детская наивность. Эффира, улыбнувшись живой воде, спрыгнула с бревна на землю и уже более уверенной походкой почти побежала вглубь леса.

Мне надоело. Не хочу больше этих кошмаров. Они меня убивают. И душевно и физически. Ещё немного, и Эффира Грейганн сначала превратиться в зомби, а потом в мумию. И на мое день рожденье мне подарят белые тапочки.
Прикрыв глаза и упёршись в вековую кору дуба спиной и головой, она смотрела вверх на темные силуэты, изредка появляющиеся за веками.
Где-то поблизости в розоватом небе послышалось низкое скрипучее гарканье. Эф встрепенулась, тряхнула головой, отгоняя нахлынувшие мысли и сымитировала этот звук. Через мгновение последовал ответный скрип. Только одно животное, обитавшее в окрестностях Рейнсона, только один рогмир был способен откликнуться на голос девушки. Её Рогмир.
Большой сиреневое пятно тяжело опустилось на белый сухой снег, издало смесь гавканья и карканья, повернуло правую часть морды по направлению к девушке, долго смотрел на неё синим глазом, потом, - видимо узнав «своего», - отряхнулся и горделиво направился к Эф. Подойдя, ворон захватил своим темным огромным клювом штанину Эф, и несколько раз дёрнув, выжидающе уставился выпуклыми очами.
- Ах ну конечно, как же я могла забыть... – Поняв в чём дело, она усмехнулась и потянулась к кожаной сумке, валяющейся у корней дерева. Эффира выудила немалых размеров сочный кусок мяса, и наблюдая как округлились сияющие глаза рогмира, покачала у него им перед клювом, больше походивший на молоток. Удовлетворившись нетерпением птицы, она подкинула мясо кверху. Рогмир в свою очередь, не смотря на его массу, мощно взмахнул крыльями, взлетев при этом на метр, и в воздухе поймал лакомый кусочек. После чего довольный уселся на сухое и чистое место в корнях дуба рядом с Эффира, тем самым разрешая ей поласкать себя, и принялся жадно кромсать свой завтрак.
Закопавшись в мягкие перья Рогмира, девушка на несколько минут погрузилась в блаженство. Звуки обтекали ей стороной, не касаясь ушей, а чувства, казалось, отключились вовсе. Но счастье было не долгим, - собственно счастье долгим никогда и не бывает.
С той стороны поляны, где шла редкая вереница высоких кустов, послышался тихий шелест и шум. Нечто массивное, хоть и пытавшееся это скрыть, кралось к Эф.
- Уходи. Кыш! – Заглянув глубоко внутрь ирисовых глаз ворона, шепотом произнесла Эффира. Рогмир, связанный с девушкой незримой связью, понял бы всё и без слов. Он, не забыв схватить свой недоеденный завтрак, каркнул, немного разбежался, и набирая скорость и высоту, взмыл в небо. Вскоре сиреневое пятно слилось с небом, и теперь почти никто не мог различить Рогмира.
А незваный гость, похоже уже понявший, что его рассекретили, без зазрения совести и стеснения, спокойно наступая на островки снега, должен был вот-вот появиться на поляне.
Сейчас он получит инфаркт и у него сразу появиться и совесть, и стеснение!
С этой мыслью она дождалась момента, когда то существо было одной ногой на поляне, и метнула нож в дерево.